Ведьмин зов  - Марина и Сергей Дяченко

– Чтобы сместить меня, – сказал Мартин, – вам необходимо вызвать меня в Вижну. И чтобы я приехал. А я не приеду, пока не найду ее.

– Хорошо, тогда я просто выкину тебя из состава Инквизиции. И ты закончишь наконец юридическое образование или пойдешь работать водителем, выбирай. – Великий Инквизитор уселся на край колодок, как на барный стул.

– Ну попробуйте, – сказал Мартин. – Интересно, что скажет Совет кураторов и лично герцог, и все, к кому я обращусь за поддержкой.

– Март, – в ледяных глазах, глядящих на него в полумраке допросной, что-то на секунду изменилось, – я не хочу, чтобы ты здесь оставался. Чтобы имел к этому отношение. Поверь, я пока сильнее, я тебя сожру. Хотя бы ради твоей матери…

Истерически взвизгнула дверь. Белый, с перекошенным лицом, на пороге стоял старший администратор Дворца Инквизиции:

– Ведьма… захватила школу. С детьми. Обещает всех сжечь. Если верховный инквизитор… к ней не явится, и назначила время… полчаса…

Он еще говорил, а Клавдий Старж уже вскочил, головой почти коснувшись потолка:

– Ставки растут. К ней явится целый Великий Инквизитор.

– Нет. – Мартин отступил к двери. – Ей нужен я. Я ее знаю, она знает меня…

– Это уже не «она»! Я сам к ней пойду, а тебе приказываю оставаться здесь, и…

Мартин дернул аварийный рычаг в стене. Запрыгала по камню сорванная пломба. С потолка упала решетка, отрезая допросную от выхода. Железные прутья с лязгом вошли в пазы на полу.

– Прошу прощения, – сказал Мартин. – Здесь, в Однице, последнее слово за мной.

Великий Инквизитор, запертый по ту сторону решетки, оскалился и сделался по-настоящему страшным:

– Администратор! Открыть!

– Нужен ключ. – Голос администратора звучал, как жалобное блеянье. – Я сейчас принесу…

Прыгая через ступеньки, Мартин бежал по лестнице вверх. Минут двадцать они здесь провозятся.

А счет идет на секунды.

* * *

Вопили сирены. Машина Инквизиции неслась по свободной трассе, дорогие автомобили прижимались к обочинам. До срока, объявленного ведьмой, оставалась пара минут.

Школа. Двор, пока еще пустой. Гостеприимно распахнутая входная дверь.

Он чуял ее: слева от входа, в актовом зале. Большое помещение над столовой, напротив спортзала. Недавно он был здесь, он стоял на сцене, он вел профилактическую работу. Теперь из зала несло запредельным ужасом: воин-ведьма, колодец под девяносто, ходячая смерть.

Он попробовал не думать о трупах в раздевалке, о скрученных, как жгут, телах с затылками на месте лиц и осколками ребер, торчащими сквозь форменные рубашки. Остановился у входа в зал; на доске для объявлений пестрела под стеклом памятка ведьме-подростку.

Дверь, намертво заблокированная, открылась, едва он коснулся ручки. Внутри стоял густой спертый дух, ни струйки чистого воздуха. Деревянные кресла. Застывшие на местах школьники и немногие учителя. Директриса на полу у стены, возможно, инфаркт. И та, что недавно была Майей, на сцене, спиной ко входу.

– Привет, – сказал Мартин. – Ты хотела меня видеть?

Она обернулась: выше, чем была, сантиметров на пять. Бледная. Зрачки расширились: она впервые увидела инквизитора глазами действующей ведьмы. Все силы Мартина сейчас уходили на то, чтобы продемонстрировать слабость, покорность и ни в коем случае не встречаться с ней взглядом.

– Смотри, – он развел руки в стороны, – эти ребята тебя не обижали. Они очень боятся сейчас. Давай их отпустим?

Последовала длинная пауза. Мартин ждал, подняв руки, размеренно дыша, пытаясь без слов объяснить ей, что он сейчас в полной ее власти. Как и этот зал. И эти дети. Что она решит – непредсказуемо, но Мартин должен хотя бы попытаться.

– Они смотрели, как меня травят, – хрипло сказала ведьма, – и смеялись.

Кто-то в зале зарыдал, зажимая себе рот; Мартин старался дышать глубоко и очень ровно. Она не убила его на месте – хорошо. Она ответила – прекрасно. Она помнит свои обиды – почти фатально. Если ведьма явилась, чтобы мстить, никто из этого зала не выйдет.

– Они дети, – сказал он мягко. – Ты хотела, чтобы я пришел? Я здесь. Давай их отпустим.

– Нет… Я хочу, чтобы ты с ними говорил. Чтобы ты повторил свое вранье, которое втюхивал мне. – Та, что недавно была девочкой Майей, застыла на краю сцены, будто над пропастью. – Что ведьмы не опасные! Повтори! Что они талантливые! Что люди и ведьмы должны жить в мире! Говори, быстро, говори! – Она раскрыла ладонь, выпуская столбик огня.

Медленно, шаг за шагом, он шел по центральному проходу, мимо застывших в креслах подростков. Пламя с ее ладони, вертикальная свечка, отражалось на бледном восковом лице. Мартину казалось, что он слышит, как трещит бикфордов шнур, подползая к бомбе.

– Ведьмы, – сказал Мартин, – прекрасны. Талантливы. Умны. Сильны. Я буду повторять это, сколько захочешь.

Каждый шаг сокращал расстояние между ними.

– За что вы нас так ненавидите?! – Пламя на ее ладони потянулось к потолку. Мартин остановился, будто налетев на стеклянную стену.

Она, оказывается, позвала его не затем, чтобы убить, наоборот. Она хотела утешения. Она ждала, что Мартин, всемогущий в ее глазах, скажет: все образуется. Оставим прошлое. Мертвые ребята оживут. Ты перестанешь быть тем, кем стала. Инициацию можно отменить. Вот чего она ждала. Вот чего она от него хотела.

– Ни капли ненависти, – сказал он и вошел с ней в зрительный контакт. – Ты же видишь меня насквозь, ты знаешь, что я не вру. Все будет хорошо, Майя.

При всем чудовищном боевом потенциале она была неопытна и наивна и не знала, на что способен маркированный инквизитор.

* * *

Пожарные машины загораживали въезд; Клавдий бежал ко входу, несся большими скачками, и все равно казалось, что он еле движется. Не приходилось расталкивать ни полицейских, ни зевак, ни обезумевших от ужаса родителей, – люди шарахались с его пути, будто сносило ветром. Ведьма была совсем близко, ее тень поднималась выше школьного здания, выше старых тополей, достигала неба…

И вдруг исчезла. Клавдий споткнулся и замедлил шаг. У школьного порога стоял кордон, ему попытались заступить дорогу, бледный полицейский что-то втолковывал, но ведьмы больше не было. Она исчезла.

Школьная дверь открылась.

Вышел Мартин с ребенком на руках. Девочка лежала без движения, будто сонная, но Клавдий знал, что она мертва. Полицейский вытащил телефон, чтобы сделать фото, – Клавдий, не глядя, выбил трубку из его рук.

Мартин с девочкой вошел в «Скорую помощь».

В школу ринулась толпа – родители, врачи, полицейские. «Скорая» с Мартином и девочкой взвыла сиреной и отъехала. Клавдий смотрел им вслед.

* * *

– Почему ты не оглушил ее?